Картина Франца фон Штука «Дикая охота»
Архетип Дикой Охоты и Black Metal
К Великому Празднику Зимнего Солнцестояния
Моим друзьям Ариск Прист (Arisk Priest), Райдеру (Raider), Ахметову (Ahmetov357100), Ойгену / Еухенио (Eugenio), Анскартед (Unscarted), Крематору (Kremator) и многим другим посвящается.
Идея, что блэк-метал имеет своими корнями Оскорей, Дикую Охоту возникла в голове австрийского ученого и музыканта Кадмона (похоже на никнэйм), которую он изложил в публикации в своем журнале «Аорта». Беспокоиться не стоит, статья эта публикуется как приложение номер два к книге «Лорды хаоса».
Кадмон воспринял внешнюю сторону обоих явлений и соотнес их именно по наружным признакам. Глубже он не «копал», может быть, просто планов таких перед собой не ставил. Моей задачей было именно более полное, по возможности, прочтение сходства, а потом и соотнесения на основе теории архетипов Юнга.
«Вотан – это лишенный покоя путешественник, который творит беспокойство и вызывает раздоры то там, то здесь или же действует магически. С приходом христианства он превратился в дьявола и жил только в быстро затухавших местных традициях призрачным охотником, которого видят в штормовую ночь со своей свитой».
Карл Густав Юнг, «Вотан».
«Архетипы походят на ложа рек, высохших, потому что их покинула вода, которая может вернуться в любое время. Архетип иногда, как старое русло, по которому в какое-то время текла вода жизни, прорезая для себя глубокую протоку. Дольше она текла – глубже протока и больше вероятность того, что раньше или позже вода вернется.»
Карл Густав Юнг, «Вотан».
«Содержаниями коллективного бессознательного являются так называемые архетипы.»
Карл Густав Юнг «Об архетипах коллективного бессознательного»
Карл Густав Юнг – выдающийся психоаналитик 20-го века, исследуя человеческую психику, обнаружил, что кроме личного бессознательного у любого индивидуума присутствует следы коллективного бессознательного. Важная констатация с точки зрения господствующего в современной ему мировоззренческой сфере протестантского и экономического индивидуализма.
Юнг не был язычником-родновером какого бы то ни было толка. Я это относительно язычества замечаю потому, что совершенно независимый и не ангажированный специалист обнаруживает нечто ОБЩЕЕ в психической жизни народа. Юнг не говорит о коллективном бессознательном НАРОДА, но, может показаться, работает над некоторыми «общечеловеческими ценностями». Однако, когда он пишет об архетипе Вотана, то он говорит о архетипе немецкого НАРОДА. Его религиозные взгляды не совсем мне лично понятны (да и не собираюсь я это выяснять), но по всему похоже, что он либо был атеистом (судя по тому, как он трезво и непредвзято говорит о христианстве), либо христианином, но не зацикленным на аспектах религии. Однако, как кажется, быть психоаналитиком такого уровня, как Юнг и одновременно верующим, это, мягко говоря, перебор.
Гиперважно в этом выдающемся по своей сути открытии, что «коллективное бессознательное идентично у всех людей и образует тем самым всеобщее основание душевной жизни каждого, будучи по природе сверхличным». Карл Густав Юнг «Об архетипах коллективного бессознательного».
Это глубинное понимание некоторых свойств человеческого души настолько важно и глобально по своим выводам и их последствиям, что, возможно, именно потому и осталось на периферии общественного интереса. Это открытие настолько подрывало многие важные мифологемы религиозной, социальной, политической жизни, что говорить о нем широко было слишком многим просто невыгодно. К примеру, христиане в школе утверждают, что Яхве создал землю, а тут появляется этот психоаналитик и говорит, что у немцев силен архетип Вотана.
- Какой такой Вотан? Сказки какие-то…
А тут компетентно утверждают, что некоторые поведенческие нормы вполне цивилизованного социума напрямую «растут» из «дикарского», языческого прошлого.
- Как так? Анархия! Глупость! Ах, это наука? Ну, тогда подальше заткните ее в дальний уголок, чтобы нечасто выносили на свет «божий».
Легко представить грозное удивление церковного сообщества, которое слышит, что их «учение» вдруг так опосредовано, и притом грациозно объявляют лишенным всякого важного смысла. То ли дело Вотан!
Мы в нынешние «свободные» времена с трудом можем понять героизм научного подвига Юнга. Почитайте любую хоть насколько серьезную европейскую культурологическую работу того времени (20-30-е годы), и вы найдете, что авторы очень серьезно относятся к клерикальной критике, постоянно на нее оглядываются. За хороший тон считалось цитировать ученых богословов. Совсем как в наши советские времена было необходимо вспомнить Ленина и Сталина, а потом Брежнева.
Не буду распространяться о глубочайшем значении эпохального вклада Юнга в психологию «Народа», так как уверен, что об этом более квалифицированно написали или напишут наши язычники-ученые. Замечу еще, что данным открытием не могли не заинтересоваться спецслужбы многих стран. Серьезные исследования о формировании коллективного бессознательно и, главное, управлении им – особый интерес самых развитых стран мира. Несомненно, что этим занимались спецслужбы советской России – слишком очевидны успехи коммунистического (коллективного) строительства в самых разных аспектах.
Но не это является главной темой этого небольшого эссе. Здесь мы хотели бы поговорить об архетипе Нового года.
Архетип» – … мы имеем дело с древнейшими, лучше сказать, изначальными типами, т.е. испокон веку наличными всеобщими образами.
Карл Густав Юнг «Об архетипах коллективного бессознательного»
Все исконные европейцы чтят четыре главных праздника: два солнцестояния, – летние и зимнее, и два равноденствия – осеннее и весеннее. Архетип Нового года это, конечно, «винтер солстайс», или коляда, и приходится на 21 декабря, и, естественно, не потому, что какой-то там христос родился в далеких палестинах,
Солнце находится в это время в своей самой низкой точке горизонта, и после этого срока начинает подниматься выше. Зимнее солнцестояние считается самым главным праздником родноверов, как старого, так и нового времени. Это самый настоящий, ИСТИННЫЙ Новый год.
Мистерия Коляды, Солстайса заключается в глубоком переживании этого важнейшего события каждого года. Нам сейчас трудно понять то благоговение и трепет, надежды, восторженность с коим древний язычник переходит грань времени. В этом высокий космизм родноверческого мировоззрения и его самая явная приземленность. Это ясность осознания сопричастности к Роду, как творцу мира, созидателю Вселенной, установителя планетарного и солнечного порядка. Язычник понимает, что Закон Рода и в том, что наступает жестокая зима, и Солнце – Коло, прячется под земную твердь, переставая питать живительным теплом. Это предупреждение. Это Рок, это напоминание о бренности жизни и зиме жизни – старости. Это предвосхищение земной смерти. Это хлад Рода ТВОРЦА, проявление его холодности к своим детям, как строгого учителя, его назидательности и его справедливости.
А ведь язычник – сын его, того, кто вращает галактики,
Это и причастность к своему роду, «...который - вот он. Вот сидят седые старики, воины, жены и дети, и младенцы, вот он – род его».
И эта связь как никогда сильно проявляется в самое тревожное время – время превращения. Исчезновение старого года, возникновение нового.
Правильно ли прожили год, то ли делали? Старики бают, что правильно, однако ж только наши предки – боги – знают истину, Может что поменялось в дальних пределах и наметилась новая стезя. Может быть, осерчали Боги, и накажут род.
Необходима связь. И связь такая есть – это Дикая охота – медиумическая нить от рода к РОДУ, в частности, родичам которые перешли в Светлый Ирий.
Сразу отмечу, что славянская коляда в историческое время не дает нам такого брутального по своей сути явления как Оскорей. (Однако и безжалостный оскорей в Норвегии и Германии с Австрией уже сошел на нет.) Однако совершенно ясно, что Асгардрайд восходит к древним пластам общего древнеевропейского наследства, и какие-то 2-3 тысячи лет назад обряд был в основном одинаковым во всех местах проживания индоевропейцев.
Весь ужас и страх холодной бескрайней долгой зимней ночи, черноту природы, которая в силах стереть с лица земли бестолковое людское семя воплощены во всадниках Дикой охоты, асгардрайда, оскорея, которые являются, собственно говоря, мертвецами, восставшими из могил, примчавшимися из асгарда, что бы потрясти костлявой дланью перед испуганным человечишкой. Но может быть встретить и мужчину, который посмотрит воинам смерти в глаза, почувствует равенство с ними, уже перешедшими грань этого мира. Ведь они – братья.
И позволяется всадникам вести себя как самым близким родственникам (каковыми они, собственно, на тот момент и являются). А может быть и хозяевами с правами поболее (на правах старшинства), чем у мирного жителя, правами делать все, что угодно. Например, вводить лошадь в дом, бесчинствовать и воровать, и пить жутко, и нестись с дикими криками по деревням, по дорогам и лесным чащам, полями и долами.
Люди, принимающие участие в этой церемонии, (естественно магической церемонии, это переселение в ЦАРСТВО мертвых, идентификация с темной стороной) полностью перевоплощаются, перестают быть обыкновенными людьми. Они получают сверхчеловеческие качества. Как следует из зафиксированных этнографических свидетельств 18-го и 19-го века, некоторые всадники выделывали такие вещи, которые не под силу и опытным вольтижерам – дикая скачка по пересеченной местности стоя на лошади!!!
Всадники Дикой охоты – это молодые мужчины, не обремененные семьей. Они перевоплощаются, используя боевую раскраску под мертвецов, необычную одежду – стиль посреди милитари и одежкой неупокоенного оборванца. Возможно, применяются натуральные наркотические вещества для приведения в экстатическое состояние. Но не это главное в перевоплощении, люди, живущие в родовом сознании, родноверческом мировоззрении, равно близки к темной стороне Рода, как и светлой стороне, как к Родным богам, так и небольшой былинке на своем поле. Ему не трудно преступить грань.
Но не внешняя, конечно эффектная, сторона должна волновать нас, а то, что происходит с людьми, которые соскальзывают в иную реальность. Каково это побывать там, когда дикий вой и инфернальные колотушки вскрывают темную сторону РОДА, когда шевелятся такие ипостаси богов, что и представить страшно, когда приближаешься к самим богам и видишь стальные молнии, бьющие в мертвый океан без жизни и движения, когда звенящие, шуршащие и взрывающиеся звуки взвинчивают темное спокойствие вод и рождают жизнь, а значит и смерть, жизнь, а значит и зло, жизнь и вместе с этим разрушение.
Это ли пытались донести всадники Дикой охоты?
Или мрачную уверенность, что в следующей зиму наступит фимбульвинтер, и рагнарек уже совсем рядом? Ибо забыли люди, как жить праведно, по прави. А живут по кривде, страшно сказать, – по чужой вере. Покорились кровожадному чужому идолу.
Или пытались своей беспощадной и бессмысленной жестокостью воплотить саму природу, которая сверхчеловечна, а значит и обнимает человека, род его и лучше его знает, что ему делать. …
«Смотри в мертвые глаза и помни о жизни … Когда перейдешь грань, родичи твои встретят тебя и спросят…»
«Упокойся с миром» – это не языческий, не родноверческий взгляд на переход в иные сферы. Ни в коем случае. Родичи с нами, они переживают за нас, сопутствуют нам, оберегают нас. Они подают весточки нам оттуда, потому что видят и знают больше, чем мы. Предостерегают от бед и напастей. Всадники Дикой Охоты это медиумы, воплощенная связь с родичами.. Они несут и страшную весть о исчезновении Коло, и предвещают новую жизнь Солнца.
Налицо ритуальное приношение – разрушение и бесчинство. Обыватель выступает и как жертва, и как тот, кому эта жертва приносится – как живому воплощению Рода.
Теперь о смысловой стороне Дикой Охоты. В ней можно разглядеть два основных взаимосвязанных и взаимопроникающих аспекта.
1. Инициативный. Констатация преодоления отрезка времени через наносимую себе боль и страдание. Как фиксирование результата охоты и войны путем насечки на теле, а потом и топорище, ложе ружья. И это не столько материалистическое и примитивное «подсчитывание», а соотнесение себя с ходом вещей, встраивание субъекта и рода в Род, Бытие путем материализации нематериального. УТВЕРЖДение времени события в материальную форму. Погром, как засечка на топорище.
2. Ритуальный. Как древний охотник приносит в жертву Богам часть туши оленя в знак благодарности за помощь охоте, так и темная сторона Бога порядка требует себе в компенсацию дестрой. Искусственное создание темной полоски жизни, чтобы благополучно пройти, проскочить на светлую.
Особый шум, издаваемый Дикой Охотой – это «инфернальный» грохот смерти, опьяняющая, экстатическая пляска мрачной дикости; это нестройные барабаны черного воинства, то заходящиеся в боевом припадке берсерка, то отбивающие неспешный марш похоронных дружин; это звуки тотальной войны рода с внешним окружением, громыхание брани Рода с Антикосмосом. Это иррегулярный протомузыкальный рев и лязг сражения, (ибо даже и в бойне есть «лад» и «смысл» – с чего начинается любая музыкальная форма). Это звенящий ультразвук поля битвы, усеянного мертвыми телами. Это истеричный, безумный визг дробящейся кромки бытия и инобытия, переходящий в кристально чистую форму звукового выражения уверенности в победе через безграничную ненависть. Глухой гром раскалывающихся черного и белого айсбергов.
Есть еще и обязательная атмосфера Дикой Охоты. Особое мистическое окружение, развоплощение жизни, распад, подготавливающий новую жизнь. Это слабослышимые отзвуки капель крови, падающих с клинка. Это распадение сгнившей плоти, отслоение ее от костей. Это развеваемый ничтожный пепел. Это, наконец, и слабый дымок пепелища, невидимая эманация истлевшего сознания.. Это в Охоте призвук ее… и отголосок удаляющейся дроби копыт, уже неслышимый, но тревожно отдающийся в сердце.
Все это Дикая Охота, бешеный черный беззубый оскал старухи Зимы, и предостережение, и крик из глубин подсознания:
Все вечно и тленно, все в круге, Коловращении бытия, а за границами Коло ждет бесконечная тьма безвременья, забытья для проклятых своим Родом.
Это и есть Дикая Охота. Надо ли добавлять, что это глубокая «насечка» в подсознании любого европейца? Об этом, собственно, о таких руслах и говорит К. Г. Юнг. И не имеет значения, как понимает сам субъект эту «насечку», (а именно, что по большей части и не понимает) и внутренний бунт может ложно воплощаться в сатанизме, дьяволопоклонничестве, любом другом сектантстве, это не важно. Истинно другое – «есть русла, которые наполняются вновь».
С достаточной долей уверенности можно утверждать, что такие музыкальные формы как дэс-метал и блэк-метал (в особенности, последний) имеют своим архетипом Дикую Охоту. Однако языческий Оскорей получил новую начинку – сатанизм. С этим противоестественным наполнением и произошел прорыв древнейшего контента в современность.
Блэк-метал возникнув как сатанинское направление помеси хэви, трэша и спид-метала, к примеру, в творчестве Батори быстро мигрирует в сторону язычества и викинг металла. Пример характерный и показательный (и далеко не единственный). Рядом возникает новый подстиль – фолк-метал, а также языческий метал (как по музыкальному наполнению, так и по лирическому содержанию). Блэк-метал постоянно вырывается из жестких сатанинских объятий и стремится к своему паганскому прошлому. Уходя вглубь, разворачивается там до языческого металла. И, естественно, при этом теряет свою связь с архетипом.
ИБО ДИКАЯ ОХОТА ЭТО ТОЛЬКО ДЕСТРУКТИВНЫЙ, «ХОЛОДНЫЙ» АСПЕКТ РОДА.
В БМ как явлении постоянно присутствует конфликт между его наполнением и архетипом.
Непонимание этого факта создает обширное поле для вполне бесполезных дискуссий о труйности, истинности, сатанизме и язычестве. Никак не призывая бросить споры, однако надо же предлагаю зреть в корень.
Не могу не отметить в этой связи, что зачастую музыка сатанинских групп по своему бескомпромиссному звучанию куда как ближе к своему архетипу – Дикой Охоте именно в связи с создаваемым аудиальным мизантропическим хаосом. А многие формы мелодического и фолкового языческого (в кавычках) «блэк-метала» не имеют ничего общего с архетипом Оскореем, так как апеллируют к совершенно иным обрядовым формам Родноверия: модернизированным песням войны (warchants), бытовым, и пр.
К тому же сатаник-блэк-метал имеет, как это ни странно, более прямое линкование к европейскому Оскорею, чем это можно было бы предполагать. СБМ по сути (отвлекаясь от частных выражений разных сектантских форм) это провозвестник, пользуясь христианской терминологией, Армагеддона - уничтожения человечества. Так же как и Асгардрайд, провозвестник Фимбулвинтер – вечной ядерной зимы до скончания века. Этим совпадением (наверняка, совсем не случайным в развитии европейского подсознания) и объясняется наиболее полная идентификация «БМ – Дикой Охоты» именно с сатанизмом.
С социологической точки зрения БМ можно квалифицировать как отражение крайних форм общественного пессимизма и мизантропии, признаков-предтеч (опять таки) распада цивилизации. Результат дробления социума до низших его структур (индивид как корпускула), и, как следствие, подсознательное экстремальное недоверие сведенного до корпускулы человеческого существа к размалывающему его обществу. Молодежная «антиреформация» в виде «полного дестракта» и театра музыкального абсурда.
Ко всему сказанному необходимо дополнить, что архетипа сатаны у европейца нет и быть не может, так как это чужой чернобог. Несомненно, архетип сатаны есть у народов, у которых он присутствует в пантеоне.
Нам досталось ДРУГОЕ.
И этого Другого, без ложной скромности – очень много.
У нас, к примеру, в музыкальной форме может проявлять себя архетип темной, дестройной стороны Рода. Называйте это, как хотите: блэк-метал, дэс-метал, или даже панк-рок.
Я называю это ДИКАЯ ОХОТА.
Вероятно, в отдельных случаях позволительно говорить о «чудесах». Но сохранение архетипа Дикой Охоты в европейской душе на протяжении десятков веков это вовсе не чудо. Оскорей – одна из тысяч бесценных граней этой души, переливающаяся и ослепительно страшная, среди других, созидательных и МироТворящих, вместе составляющих драгоценный сосуд европейской идентичности.
Слава Роду!
resurgam
первая публикация на ннм 26 ноября 2008
|
