ИНТЕРВЬЮ. MONTES INSANIA. АТ: «Мир рассыпается так, что его не соберешь»
ИНТЕРВЬЮ. MONTES INSANIA. АТ: «Мир рассыпается так, что его не соберешь»
Авангардный dark death black metal на эсперанто, достойный самого внимательного прослушивания, размещения на самых лучших, покрашенных белой краской полках с надписями «паранойя», звучания из самых знаменитых консерваторий, на дверях которых длинная табличка со смыслом «лечение психиатрических больных». Сейчас про статус этой группы можно сказать предположительно, - что это чисто русская группа (ранее была русско-украинская). Но все равно, - это не моно-проект, а дуэт. Правда, нынче второй участник (после АТ), это Lestа — бэк-вокалистка — есть такое - чистый вокал прикручен ржавыми болтами к стальной оболочке некоторых трэков. Теперь похоже, АТ (руководитель и главный исполнитель проекта) — решил, что не так и плох его вокал. А точнее голос - для пост-блэк и блэка. А я подтверждаю ТЕПЕРЬ. Раньше-то не знал. А сейчас разберем поподробнее.
Вопросы АТ, руководителю Montes Insania
- Внимательно подумай и скажи, как считаешь, а можно ли стать блэк металлистом с нуля? Вот не слушал человек ничего, а потом послушал Immortal, и вперед. Может быть такое?
- На мой взгляд, Black Metal вообще - в широком смысле - не является ни жанром, ни стилем музыки. Это комплексное явление, лежащее за рамками музыки вообще, в контексте архаизации культуры конца XX века. Ближе к культу, чем к музыке.
Попробую объяснить простым языком: есть чудесная монография профессора Банникова о генезисе культуры в экстремальных группах. Суть вот в чем: в армии (он пишет о ней) или в тюрьме (на что он ссылается) происходит процесс формирования нового культурного кода. Появляется специфическая одежда (дембелька, специальные ремни, значки), язык (отличный от обывательского русского), философия, смыслы, культ, эпос, ритуалы...
Это происходит потому, что оказавшись в армии или тюрьме, человек насильно лишается привычного культурного кода, что выражается даже в специфических ритуалах - сбрить волосы, переодеть в другую одежду. Лишить образа жизни, увлечений, окружения. Не остается следов идентичности. А человеку это мучительно, и он начинает формировать новую идентичность, уже внутри экстремальной группы. И вот таких людей в одном месте оказывается много. Так что начинается процесс рождения новой культуры - но архаической, с самых азов, как в родоплеменных группах. Есть даже отдельные дословные цитирования - статус парии в племени (неприкасаемого), в тюрьме, в армии.
Итак, у дембеля и духа теперь отличается прическа, вор в колонии одевается иначе, чем мужик, они говорят на разных языках. Это своего рода инстинкт самовыражения, попытка самоидентификации в условиях экстремальной группы.
Так вот, когда появлялся Black Metal, происходил всеобщий масштабный кризис самоидентификации, не закончившийся до сих пор. Он связан с разрушением привычного культурного кода традиционного общества так и с окончанием «эпохи культуры» вообще – со смертью постмодерна. Человеческая психика привыкла к повторяющимся ритуалам (недельным, месячным, годовым), отличать друг друга внешне (по одежде, прическе, манере двигаться), по речи, определять социальный статус эстетически. Выбирать, что слушать и что читать. Идентифицировать себя. А общество потребления, рыночное общество, обесценило элементы идентификации, «обезличило личность». Это выбило почву из-под ног общества, особенно юного поколения – склонного к мучительной самоидентификации.
В этом смысле появление Black Metal'а было именно процессом генезиса архаической культуры (не единственным, но одним из, вообще сюда же можно отчасти отнести и субкультуры девяностых-нулевых, и экстремистские группы скинхедов, например).
Появляется строгая форма одежды блекера, специфический раскрас-корпспейнт, стиль логотипов, обложек, содержание текстов, форма концертов...
Но это - еще не обособленная культура. Обязательными элементами последней является эпос и культовые фигуры, чьи эпические приключения повторяются из раза в раз ритуально.
К примеру, в христианстве эпос - это история распятия Спасителя, к которой отсылает вся культура христианства, ритуальное повторение эпоса - литургия. Эпическая фигура - сам Спаситель, апостолы, святые. В специфическом советском культе эпос - это революция, эпическая фигура - Ленин и компания, к этому эпосу отсылает вся советская культура, ритуалы - ежегодные праздники, ежемесячные собрания, изучение эпоса в школах, университетах.
И тут – нет никаких эпосов, нет героев и идолов. Все рухнуло. Ни Ленина, ни Христа. Свобода оказывается мучительна, как вакуум. Она требует своего заполнения столь же архаичными культами. Нужно на что-то опереться.
Black Metal стал сформированным культом (в отличие от death, doom, dark и прочих стилей) именно благодаря наличию эпоса и эпических фигур. Героев культа, на которых можно опереться. Само по себе появление понятий True (подлинный!) и Cvlt то иллюстрирует. В думе и дэте тоже есть легенды, величайшие из величайших музыкантов – но они только музыканты, а не персонажи эпоса. Они не стали персонажами, а тот же Варг или Дэд или Гаал – стали. Эпос блэка - это норвежские блэк-металисты, это история Burzum, Immortal, Mayhem, Darkthrone. Это - эпические фигуры, чья история (музыка) ритуально воспроизводится несколькими поколениями блэк-металистов. Воспроизводится дословно - как это и характерно для культов.
Иными словами, стать блек-металлистом в полном смысле этого слова сейчас вообще невозможно - эпос окончен, культурный код оформлен. Эпическая история состоялась. Были легендарные события, которые породили особый музыкальный язык, визуальный стиль, стиль одежды, философию и проч.
Их нельзя дополнить - это отличает блэк от дэта, например. Там, где мы имеем дело с музыкальным стилем - там есть совершенно в духе музыки развитие, но в блэке мы видим не развитие, а ритуальное воспроизведение, где "хорошо" - это когда ближе к оригиналу. Это и есть True.
Это своего рода религиозный культ, как любая оформленная культурная группа.
Как в шансоне хороший шансонье - тот, кто аутентичен, а не тот, кто приносит новое. Это важно, потому что лагерная эстетика - это тоже факт генезиса культуры архаики в наши дни.
Итак, в 2020 году есть два типа блекеров:
1. Ритуальное воспроизведение эпоса - то есть корпспейнт, соответствующая одежда, тексты, звук, антихрист и кровь... Чем ближе к оригиналу - тем лучше. Аутентичность. Новизна - зло. Это не значит, что они плохие музыканты, их будут любить, но не за новизну музыки и даже не за музыку вообще, а за воспроизведение культового опыта, повторение эпоса. Они дают возможность тем, кто не застал эпос, приобщиться к нему ритуально. «Мне 14 лет, и когда появился Black Metal, моя мама училась в школе, а меня не существовало, но благодаря группе ХХХ я могу приобщиться к этому опыту, они такие же, только в наши дни, я переживаю те события заново...». Или – «Мне 51 год, я любил Black Metal в молодости, и хочу заново пережить тот опыт, а тех групп уже нет...». Вот поэтому важна аутентичность.
2. Постмодернистское рекомбинирование эпосов - это, например, проект «Батюшка». Элемент того, что можно назвать пастиш. Берутся две и более оформленных культур, законченных и последовательных, и так как нового в них ничего сказать нельзя (обе оформлены до конца) - начинается алхимия скрещивания. Берется оформленная православная и оформленная блэк-металлическая эстетики - и комбинируются. Получается нечто третье. Это, разумеется, не блэк-метал. И не православие. Это химера, получающая смыслы за счет деконструкции смыслов исходных материалов. Почти весь известный современный блэк - это именно химеры.
Можно брать античную эстетику и комбинировать с блэком, можно брать фэнтези и комбинировать, можно комбинировать панк-эстетику с блэком, - да что угодно! Смысл в том, что результат комбинирования эстетик это всегда больше чем математическая сумма исходных эстетик.
То есть блэк (и метал - в широком смысле вообще) сейчас находится в ситуации джаза. Никто не может быть джазменом в 2020 году, ибо эпос джаза давно окончен. Джаз играют либо воспроизводя атмосферу эпоса джаза, либо комбинируя его - с чем угодно. Важны оба пути, первый сберегает самобытный культ блэка, второй дает принципиально новый контент, новые смыслы, сохраняет отдельные части эстетики живыми.
Можно ли стать с нуля не зная первоисточника? Нет. Невозможно воспроизводить то, с чем ты не знаком, и смысл ритуального воспроизведения на том заканчивается, стать "новым эпосом" тоже не получится (ибо событие прошло, не будет второго Варга), а рекомбинирование требует превосходных знаний в каждой из используемых областей - иначе не будет метатекста, отсылок, новых прочтений. Невозможно скомбинировать "типичное фентези" и "типичный женский детектив" в новое литературное произведение (ироничное, например) если ты достаточно не знаком с и тем, и другим первоисточником.
В этом, кстати, ошибка (на мой взгляд) проекта «Батюшка» - в блэке они разбираются, но для качественного комбинирования этого мало, они слишком мало знают о православии чтобы уместно цитировать и правильно использовать. Можно было сделать больше отсылок. Можно было вспомнить гармонии церковного пения, специфическую полифонию и плавающие размеры, богослужебную композицию. Но они ограничились стилизацией, а не подлинным комбинированием. Химеры из блэка и православия не получилось, вышел блэк, раскрашенный под православие.
Расскажи вкратце историю создания группы Montes Insania, как тебе пришла идея привлечь еще одного человека из соседнего государства, как это все развивалось. С 13- го года, да?
Музыку я начал писать году в 2010, к 2013 году у меня появилось несколько записей, скажем так, умеренной приличности. С вокалом я был даже не на «вы», поэтому бросил клич в группе, посвященной блэку, мол, ищу вокалиста. Нашел, списались, сработались. О том, что он с Украины, даже узнал не сразу. Жаль, что за годы дороги немного разошлись, да и контакт отчасти потеряли; возможно, запишем еще что-то вместе. Но пока, с 2017 года, работаю вдвоем с супругой.
Расскажи нам, пожалуйста, какое у тебя музыкальное образование, и как твои идеи превращаются в dark death black metal?
У меня нет музыкального образования, зато есть филологическое и религиозно-культурологическое, скажем так – чтобы не «светить» названия кафедр, где я учился и преподаю.
Сложно ли одному человеку сочинять такую многофактурную музыку? Поешь ли ты на диске Fikcia Erao?
- Пою в основном я, в паре мест – супруга. По поводу сочинять – за любым на первый взгляд сложным процессом может скрываться простой, но не по’нятый алгоритм.
...Вот, например, термиты. Они строят гигантские термитники, целые дворцы, красивые и сложные. И ученые долго думали, как, мол, так, не имея мозга, они это делают. А разгадка оказалась примитивна: у них алгоритм, что-то вроде: «Не видишь столбика – ставь камушек, в противном случае ставь камушек сверху столбика, но если он выше всех столбиков вокруг – развернись на 90 градусов и повтори...» В их алгоритме четыре действия, столько «вместит» даже термит, но эти четыре «строчки» превращаются в сложнейшую постройку.
В музыке так же, есть немало авторов сложной музыки с многослойной композицией, которые брали за основу, например, число Пи (каждая цифра = интервал). Или раскидывали по партиям скорость движения небесных светил. Кто-то видит птичек на линиях электропередач и записывает их в ноты. Кто-то капли краски на холсте обращает в мелодии. Бросает игральную кость, решая куда пойдет «нота». Результат «случайности» выходит заведомо сложнее того, что намеренно может выдумать мозг, вот ведь парадокс. Хаос сложнее сознания. Сознание - шаблонно и ты бессознательно идешь вслед за паттернами. За когда-то услышанными мелодиями, или приобретенными в ходе обучения правилами. Ты не можешь выйти за рамки привычной парадигмы мышления, ибо она и есть ты – что бы ты не писал, оно будет тенью того, что ты слышал. Подлинное искусство начинается с хаоса, который в непосредственности своей выходит за рамки сознания. С того, что является внешним по отношению к художнику.
Когда я сочиняю, я условно присваиваю каждому элементу черту характера внутри определенной дихотомии (высокое-низкое, грязное-чистое, красивое-уродливое), прописываю каждый элемент (тему) и чередую их сообразно замыслу. То есть трек для меня выглядит вот так: « ... «Красота», затем переход в «грязь», затем «смерть», затем «жизнь», затем «смерть», затем «жизнь», затем переход в «красоту», затем переход в «эпичность», затем резкий переход в «грязь», затем «грязь», затем «смерть», затем конец – «эпичность»...» И вот содержание песни для меня зависит от подбора дескрипторов элементов и их последовательности. Последовательность я выстраиваю в соответствии с замыслом и общими для всех видов искусства законами драматургии и композиции. При этом я веду несколько линий одновременно, которые «накладываются», скажем, прошлая линия была «гармоническая», а параллельно я веду ритмическую линию, где друг друга сменяют элементы «быстро-похоронно-чуть быстрее – похоронно – быстро». И вот разные линии должны не разбиваться друг о друга. Эдакий «Вертикальный монтаж» в терминах кинематографа. Такая «сетка координат». И слои накладываются друг на друга. Скажем, одновременно, во времени происходят «Грязь» (по характеру), «Похоронно» (по темпу) и «тихо» (по громкости).
Для меня слоями в музыке являются гармония, тема, состав инструментов («метальный» там, или симфонический), темп, ритм, качество записи (!), вокал, громкость.... Трек я пишу до того момента, пока полностью не раскрою каждую из тем по каждому из «слоев» в сочетании с подходящими элементами других «слоев».
Я работаю не на слух, а логически, но так как логика для музыки более противоестественна, чем ощущение (хотя Бах здесь бы поспорил) – я получаю композицию, которую по ощущениям своим никогда бы не составил.
Она является удивлением и для меня.
В этом есть щепотка богословия – скажем, теологи старой школы полагали, что Бог творит человека, имея ввиду что он буквально делает это. Руки, ноги, голова. Модернисты-теологи XX века предположили – Бог не создает человека, он творит алгоритм, который творит человека. Это куда забавнее. Алгоритм вселенной – это число Пи, значения констант и скорости света... взаимоотношения фундаментальных сил, которые не просто берутся ниоткуда, но как бы предсуществуют миру.
И это флуктуации хаоса.
Творец задает алгоритм развертывания вселенной – и сколь много удивления вызывает творение! В противном случае, единственное, что Бог бы сумел сотворить – это свое отражение. Думаю, задача художника, который действительно хочет творить, а не редуплицировать себя в своем творчестве – именно в формировании «алгоритма», предусматривающего хаос, то есть скрытого от его наблюдения. Музыку создаю я – но мне она неведома, ибо будь она ведома мне – я бы написал не ее, а свой собственный портрет.
Это шкатулка с загадками. Достоевский, если мне не изменяет память, писал, что герои его живут своей жизнью, и он вынужден идти за ними в своем творчестве. Стоило бы ему придумывать их жизнь самому? Тогда он был бы не Достоевским, а Набоковым. Какое счастье, что это не так.
Сколькими инструментами ты владеешь? Как это можно удержать в голове столько партий и их еще потом разложить по нужным местам...
Полноценно владею синтезатором, немного меньше – гитарой (ну так и торопиться мне на записи некуда). Я не держу партии в голове – я их пишу «на бумаге»; сначала я составляю композицию, придумываю аккордовую основу тем, гармонию и сами темы – «характеры» (как правило, я за основу беру орган), потом долго и мучительно раскидываю партию с органа по разным инструментам. Сразу аранжирую это, потом переделываю все это раз сто, и только потом записываюсь, уже имея все перед глазами. Хотя в случае со многими из симфонических инструментов смысла в перезаписи уже написанной midi-партии на синтезаторе может и не быть – ее проще «оживить» ручками. Ударные всегда пишу в midi, потом оживляю. С басом крайне весело – много лет назад, будучи школьником-самоучкой, я вообще не использовал бас, и все думал, почему все треки звучат не так, но бог миловал меня выкладывать в сеть, то, что я записывал.
-Припомни тот момент в своей жизни, когда ты решил тотально рубить дэт-блэк металл, это было в школе, дэт-саду, или? Серьезно, как это произошло?
Мне было лет 14, тогда почти не было нормального интернета, а был эрзац-интернет – локальные городские сети вроде STRONG DC. Там не было сайтов, это была программа, с помощью которой ты мог заходить на компьютеры других людей из сети. В отдельные папки, в которые они разрешили заходить. То есть, скажем, у меня на винчестере лежит 50 альбомов в папке «Музыка» - я «расшариваю» папку, и кто угодно из «локалки» может скачать из этой папки что угодно. Поиска толком не было, зато был чат. Ну вот там я как-то нашел у какого-то рокера на компьютере папку с названием «Black Metal». И скачал. Сначала слушал, потом начал писать. Мое маленькое тайное хобби. Не считая философии и богословия.
Кстати как ты считаешь dark death black metal полно отражает направление твоего творчества? Или ты предпочитаешь что-то другое?
Я предпочитаю Avant-garde Black Metal. Конечно, следуя букве научного знания, никакой это не авангард, но этот «тэг» лучше и полнее всего готовит слушателя к тому, что будет на альбоме. Задача всех этих наименований – именно, что помочь слушателю попасть к нужному музыканту, а музыканту – найти нужного слушателя. Мой слушатель – это пресыщенный музыкой (хорошей и плохой) металлист, которому уже успели надоесть и блэк, и дэт метал, и дарк, и все что угодно, и который ищет что-то такое, чего он еще не слышал. Он как бы говорит вселенной: «Удиви меня». Заставь мой мозг мучительно понимать, что я только что услышал, и почему все было именно так. Заставь меня угадывать смыслы. Удиви тем, что я не слышал – даже если мне не понравится, я буду благодарен. Это очень маленькая аудитория. И я сам к ней отношусь, именно поэтому испытываю экстатический восторг от, например, Peste Noire. Хорошие музыканты? Нет. Что за стиль? Какой-то блэк, какой – не поймешь. Какие-то кукареканья, в одном треке – клубные ударные тунц-тунц, в другом – акустика бардовская, в третьем клипе они устроили хардкорный хип-хоп, в четвертом пили и блевали под баян. И все это остается цельным, вот в чем штука. Они не скатываются к примитивному комизму, как Uratsakidogi (эти, впрочем, тоже приятные ребята). Peste Noire последовательны. И у тебя нет сомнений в том, что это блэк. Но – с уникальным вкусом. Как этот стиль назвать? Кто-то писал о них, что это post-black, но при мысли об этом стиле представляются томные страдальцы из Alcest, с которыми Peste Noire разделяет музыкальная и культурная пропасть. В той же «когорте необъяснимого» для меня, например, Arcturus.... Они ничем не похожи друг на друга – кроме того, что их музыка имеет «характер» и контрасты.
Вот возьмемся за анализ музыки. Я вычленил такие точки сборки, или потоки. СИМФОНИЧЕСКИЙ, ДЭТОВЫЙ поток, БЛЭК ПАНК, «КАБАРЕ МУЗИК: ХАРД ЭНД БРУТАЛ». ИНДУСТРИАЛЬНЫЙ. Есть ли еще потоки в твоей музыке, может я что-то пропустил. А вот по указанным темам, пожалуйста, прокомментируй их. Типа - есть такое, нет, да закинул несколько симфо-пассажей и проч.
Симфоническая музыка – да, для меня это в этот раз была основа. Я хотел передать чувство мнимости культуры, цивилизации вообще, ощущение «фикции» общества спектакля и глубокого кризиса смыслов. Ларс Фон Триеровское «Хаос правит всем». Так что я начал с симфонической музыки, и последовательно добивался ощущения «гниения» в ней. Распада. Вот шла гармония академическая – и вот она распалась на части, из которых начал бить примитивный поток ударных. Я бы не сказал, что мне интересен дэт или панк – скорее я использовал их элементы для контраста. Контрасты – самое важное в музыке. Перепады, которые начали теряться из-за эпохи стриминговых сервисов. Композиция – это река, которая течет вверх-вниз, и должна быть изменчивой, и ощущение масштаба, водопада, достигается благодаря перепадам. От высокого к низкому. От эпического к пошлому. От красивого к уродливому. Я строил композиции на контрастах и для меня важны были не стили, а пары стилей: симфоническое барокко – Дэт-панк, условное кабаре (живое, страстное) – индастриал (мертвое, механическое). А блэк был «цементом», который склеивал все воедино. Основная драматургия треков – это падение от осмысленности к хаосу, которое может предварять возвышение из хаоса, но только очень не на долго. Блэк в «игре контрастов» не участвовал, он основа. Тупой, дешевый, примитивный, плохо записанный дэт-панк – нижняя точка путешествия. Верхняя точка путешествия симфонические пассажи. Индастриал, кабаре – все механика смерти и страсть жизни в колесе распада. И хаос их комбинаций.
-Как шло твое музыкальное развитие?
- Да в целом оно и не шло. Я изучал литературу, религию, философию, и музыка для меня лишь частный случай общих законов искусства и философии. Законы композиции везде одинаковы. Я вообще не считаю, что в XXI веке для музыканта имеет смысл развиваться именно как музыкант; важнее развиваться как личность, чтобы погружаться во все более сложные контексты, а уж воплотить комплексные замыслы технически сейчас есть масса способов. В XXI веке замысел имеет большее значение, чем форма; формой никого не удивишь. Конечно, некоторый формальный опыт формы (вот ведь каламбур?) иметь нужно, но это не ключевая цель музыканта. Знаю десятки групп идеально-талантливых музыкантов, с огромным музыкальным опытом, которых слушают 10-15 человек. Даже в нашем городе. Ребята – виртуозы инструментов и никому они не нужны. А какой-нибудь «Волчий источник» записанный (судя по описанию) в местах лишения свободы мужиком, который знает три аккорда, а исполняет из них нормально два – вот он становится известен. Потому, что замысел важнее формы! «Волчий источник» - это Black Metal + тюрьма. С таким коктейлем он мог оказаться сколь угодно плохим музыкантом; его будут слушать ибо это - новое. Вот система культурных ценностей XXI века – так как нового ничтожно мало, новое важнее качественного. А чтобы уметь генерировать «новое» нужно быть личностью с уникальным опытом, с уникальной комбинацией контекстов, а не опытным музыкантом.
Хотя я, конечно, постепенно осваиваю форму. Года полтора назад вот начал копать под сложные размеры – и теперь не могу перестать пихать 7/16 какие-нибудь к месту и не к месту. Надо завязывать с этим. В Fikcia Erao оно вообще не чувствуется, там посконные и сакральные 4/4, а вот следующий альбом – он весь «ломанный».
Ты сам любишь простую музыку экстремальную или сложную? Как ты считаешь, почему некоторые любят сложную экстремальную музыку?
В двух словах - я слушаю любую музыку. Популярную – чтобы быть в контексте окружающей действительности. Экстремальную – потому что популярная для меня слишком «пресная». Я уже достаточного пресыщен, чтобы не получать от нормальной музыки полноценного удовольствия. Мне нужны более сильные «раздражители». В этом смысле, сложность музыки – это возможный, но не единственный раздражитель, и экстремальность я рассматриваю шире. Экстремальность – все излишне отклоняющееся от стандарта, будь то в сторону сложности ли, или простоты, красоты или уродства. Или контрастного сочетания всего этого. Это одинаково сильные раздражители для того, кто переслушал очень-очень много музыки. Думаю, излишне тупая и уродливая музыка приводит меня в восторг не меньший, чем небесно-сложная и переполненная смыслами.
Как ты относишься к классике, только честно, а то многие говорят: Григ, Шостакович, а сами дома и около подъезда слушают блатной шансон.
- А почему шансон это таки плохо? (А я и не сказал, что плохо. RES.) «Новая искренность» в искусстве учит ценить тех исполнителей, которые ретранслируют свой реальный опыт. Так что шансон-певец, который действительно отсидел лет 17 – он более аутентичен, чем серф-рокер, который ни разу не стоял на доске. True!
Ладно, теперь серьезно: из классической музыки я предпочитаю барокко. Иоганн Себастьян Бах. У барокко и Баха есть важная для меня черта – отказ от чувств. Проще говоря – обычно музыканты считают, что их музыка должна вызывать эмоции. Любовь, страдание, драма, радость, все прочее. Это «романтический» период классической музыки, он был много позже барокко. Будить эмоции – это значит использовать красивые мелодии, душевные аккорды, быть понятным, трогать «струны души». И такую «классику» любят все.
А Бах – это бесчувственный робот.
Философия его музыки такая: эмоции это страсти, а страсти это плохо. Настоящая музыка должна быть «очищена» от страстей, быть безэмоциональной.
«Хорошо, - думал наверное Бах, - что ты можешь понравиться аудитории, покупая ее дешевыми страстными мотивчиками, чтобы она страдала и плакала вслед за тобой. Но это – трюки! А слабо написать музыку, которая не будет вызывать НИКАКИХ эмоций или страстей, но при этом все равно быть классной?..»
Вот это – суть Баха и барокко. Мы хороши сами по себе, как бы говорят нам они, без этих ваших эмоций, наша музыка настолько чиста и совершенна, что слушая ее, ты не думаешь о женщине или войне или родине или боли, смерти – нет, ты думаешь только о самой музыке. Тебя возбуждают сами гармонии, а не те «картиночки» что они вызывают в воображении. К чертовой бабушке тексты, даже названия для композиций не нужны. Мы их пронумеруем, этого достаточно. Абстрактно? О да, вы, из XXI века, даже не представляете себе, что такое абстрактность.
Когда Баху все-таки нужно было написать о чем-то, когда ему нужен был симулякр сюжета – он брал библейские сюжеты. Чтобы быть как можно дальше от земных страстей. Его единственные «страсти» - это страсти по Матфею.
На каких лейблах вышли первые диски, как ты потом вышел на Symbol of Domination Prod?
Все диски выходили на Satanath Records или на их саб-лейблах и лейблах-партнёрах. Я достаточно ленив в поиске издателя, и мне этот процесс не нравится; так что я работаю с теми же людьми что и семь лет назад. Они профессионалы.
Что писали из-за границы на твой диск? Много ли было положительных откликов,... а отрицательных? Много ли было откликов в России?
- Отзывов было немного, и они были диаметрально противоположные. Одни услышали мешанину звуков, в которой ничего не понятно, другие – как-то отмечали десятки отсылок, необычную комбинацию элементов, и общий характер альбома. Я думаю, правы и те и другие.
Во многом реакция зависит от пресыщенности критика музыкой.
Нормальный, не пресыщенный человек, услышав экстремально-авангардный металл, например, он что подумает? – да ничего, он в принципе не поймет, что это музыка.
И это – хорошая реакция!
Но человек, слишком глубоко погруженный в музыку, в экстремальные стили, переевший ото всех жанров, уставший от всего услышав такой альбом, будет приятно удивлен. Это черта модернизма, которая перешла в метамодерн. Модерн требователен более к зрителю и слушателю, чем к автору.
Это не значит что есть «хороший» и «плохой» слушатель или критик. Что «глубокие» лучше «поверхностных». Это как со вкусом еды – человек, десятилетиями евший острое и перченое становится более требователен ко вкусовым сигналам, и нормальная еда будет казаться ему пресной. Верно и обратное – человек, привыкший к нормальной еде, получив порцию насмерть заостренного блюда вообще не поймет, как это есть. А главное – зачем. Так вот, все эти экстремальные стили металла – они для тех, кто привык к «сильно перченому», а авангардный металл – для тех, кому и «сильно перченное» приелось. Метамодерн не учит нас любить «переперченое» (как модерн) или недоперченое (как классицизм). В нем крайности сплетаются воедино (об этом – потом, потом).
Возвращаясь в мир искусства – нормальный человек, увидев работы Малевича, что решит? Что последнему никогда не надо было браться за кисть, ибо намалевал он как дошкольник, да еще и ничего не понятно. Ну или сделает одухотворенное лицо и будет пытаться изобразить понимание. Но нет, чтобы действительно понимать Малевича нужно пройти через всю историю мировой живописи. И тогда смыслы появятся, но не на холсте, а в голове зрителя. Нужно знать контекст.
Это не снобизм, скорее наоборот. Картина «Черный квадрат» не содержит в себе смыслов; ее наделяет смыслами контекст предшествующей культуры. Если ты его не знаешь – ты даже не поймешь, что это искусство.
Как приколотый скотчем банан к стене (про него много писали в СМИ, дескать, и это называют «современным искусством»?) – вне контекста он ничто. Вот значительная часть экстремальной музыки XXI века уже перешла ту черту, за которой она вообще не воспринимается без контекста. Люди с нормальными «вкусовыми рецепторами» такое не могут есть. Или не понимают, зачем такое есть.
Приведу пример: скажем, я беру в свой альбом пластмассовую драм-машину с очень плохим звуком, хотя могу скачать современную со звуком хорошим. В результате слушатель или критик пишет: «Какого черта барабаны звучат как ножницы?»
Действительно, какого черта я это сделал?
Потому, что у андеграундных групп начала 2000-х была именно пластмассовая драм-машина. То есть для меня это отсылка, такой звуковой метатекст. Банан на скотче – это тоже метатекст, если будет интересно, я попробую объяснить, какой. Но вернемся к барабанам: я не опускаюсь до пошлой стилизации 2000-х, а ограничиваюсь именно семплами, комбинируя их с ритмами куда более сложными, чем были приняты тогда. Чтобы это была именно отсылка, цитирование, а не заимствование. В итоге слушатель, который был знаком с андеграундом начала 2000-х «поймает» мой сигнал, и ему станет тепло на душе. Тот, кто не знает конкретно этого контекста (но может отлично знать другой...) – как он вообще поймет, начерта я это сделал?
...и чем дальше в лес, тем сложнее улавливать смыслы. Вот очень классный пример: Егор Летов поет в песне «Парадокс» - «Земля смердит до самых звезд...». Так вот, эта фраза – это цитата перевода пьесы Жана Поля Сартра «Дьявол и Господь Бог». В современных переводах ее уже нет. Летов отсылал к Сартру, но это поймет два слушателя из тысячи. А насколько это меняет смысл песни? Вот это и есть метатекст. У Летова таких «гиперссылок» миллион на квадратный сантиметр; они полностью меняют смысл песен. Без их прочтения у большинства песен Летова вообще нет никакого смысла. Какого черта винтовка – это праздник? Почему вечность пахнет нефтью? Кто такой поэт Селиванов который удавился шарфом? Но нет, это не набор слов. В каждом случае – есть отсылка к чему-то, к контексту который слушатель должен знать. Но это метатекст в лирике.
А в самой музыке метатекстом может быть гармония, аранжировка, тембры, риффы...Не зная что такое канон Пахельбеля и чем он прославился в поп-музыке крайне трудно будет понять, где тут в его использовании ирония. И почему некая последовательность аккордов вообще должна мне что-то сказать.
Я не особо работал над тем, чтобы быть понятым, я просто наслаждался процессом, контекст этого альбома – это те вещи, которые важны лично для меня, и, честно говоря, был удивлен, что кто-то «прочитал» мои сообщения. Значит, мой личный опыт совпадает еще с чьим-то.
Ты всегда использовал в проекте МИ эсперанто? Ты его сам изучил? Или?
- Нет, эсперанто только с альбома Fikcia Erao, но все дальнейшие релизы, включая уже записанный – тоже Эсперанто. Я бы вообще не сказал, что его надо учить. Человек, знающий любой из европейских языков и немного разбирающийся в гуманитарных науках будет довольно сносно понимать эсперанто. Логика языка очень проста, со словарем в руке абсолютно любой человек научится писать на нем тексты примерно за пару недель. Я выбрал этот язык во-первых, потому что он рукотворный, а во-вторых, потому что он универсальный. То есть он не имеет своих смыслов.
Вот слышишь ты французскую речь – сразу представляются Париж, Монмартр, Наполеон, поцелуи. Немецкий – тут Ницше и Шопенгауэр, война и философия, аналитическая глубина. Русский – песенный, задумчивый, русский язык Достоевского и Толстого...
Все это – смыслы, которые заложены в сам язык, даже когда слушатель его не понимает. А у эсперанто нет своих смыслов.
Он гол, как чистый лист. Нет народа, который говорит на нем. Нет исторического периода, с которым он связан. Нет литературного эпоса. Нет веры и философии. Он не добавляет лишних смыслов, заключая в себе только сказанное – при том, что понимать его отчасти будет каждый слушатель владеющий хотя бы одним из европейских языков.
Я ни разу не эсперантист, и не поддерживаю тех романтиков, кто верит, будто на этом языке будут говорить массово. Что он станет всеобщим на земле. Нет, я его выбрал именно потому, что на нем не говорят, а значит, нет ненужных ассоциаций. Я складываю слова как кирпичики в чистом поле, где до меня нет практически ни одной постройки (не считая небольшой плеяды переводов на него классической литературы да некоторых редких поэтов, но они не создают «бэкграунд», их слишком мало). С тем же успехом я мог бы придумать свой язык – но тогда меня не понял бы никто. А эсперанто можно свободно перевести с помощью переводчика, да и на слух он частично ясен.
Кто продюсировал и микшировал музыку на Fikcia Erao?
Все сделано самостоятельно после большого перерыва в музыке, в довольно кустарных условиях. Следующий альбом – тот да, там хорошая студия и качественная запись. Хотя, возможно, это минус?
Кто рисовал арт для крайнего диска? Ты сам озаботился или лейбл навязал тебе этот рисунок?
Арт не рисовал никто, это очень важно. Это, если можно так выразиться, самозарождение арта. Объясню: весь арт к Fikcia Erao (включая лирик-видео) – это рендеры случайных математических фракталов. Это формула, в которую вбиты случайные формулы (один набор для всех иллюстраций), и которая визуализирована и раскрашена компьютером. Воплощенный хаос. И самое забавное во всем этом то, что в этом хаосе кто-то видит человеческие кости, а кто-то ветви деревьев. То есть хаос сам по себе рождает смыслы. А в основе – ничто, набор цифр. Собственно, лучшего визуального воплощения Fikcia Erao я бы и не придумал. Мир как иллюзия, реальность как продукт конструирования наблюдателем. Не я придумал арт – это зритель смотрит на точки, заданные формулой и придумывает у себя в голове арт.
Лирика на твоем диске, каких тем она касается? Я имею в виду диск Fikcia Erao.
Опять-таки – основная тема это распад смыслов. Я ее довольно полно описал, когда говорил о самой музыке, так и когда говорил об арте и причинах выбора языка. Это универсальная история растущей в иллюзии цивилизации энтропии, иллюстрированная шестью актами, последовательно снимающими «слои одежды» смыслов с первозданного хаотического ничто.
Кто сейчас еще состоит в группе? Что делает?
В записи Fikcia Erao принимал участие я и моя супруга в качестве бэк-вокала. В грядущем альбоме супруга – основной вокалист. Плюс – студия, звукорежиссер и бэк-вокалистка.
Какие планы на будущее?
Если про музыкальные – то у меня готовы по одному альбому для Montes Insania и Поезд Родина, первый сведен в хорошей студии, и сейчас я жду их издания. Сроки, правда, далекие. Что до остального – диссертация.
В каких проектах ты, может быть, занят сейчас?
У меня два основных проекта, Montes Insania и Поезд Родина. Второй проект - Funeral Doom Metal, новый альбом я писал последние несколько лет и он скоро должен выйти на CD.
Что у тебя в коллекции? Винил, бобины есть...? Диски, сколько всего?
У меня около трехсот дисков на CD. В основном, как ни странно, не Black Metal, а Funeral Doom Metal. Слушать дум с CD мне нравится больше – этот стиль как никакой другой нуждается в качественном, «закапывающем в землю» звуке, ну и сам по себе обряд – вставить CD, включить, упасть в кресло – он располагает к такому замедлению ритма, умиротворению.
Твой прогноз на ближайшие три с половиной года развития металлической музыки в мире...
- Скорее, не металлической музыки, а музыки вообще. Постмодерн умер, вместе со всей присущей ему культурой. Умер в муках, из-за появления быстрого доступа в интернет, смартфонов, стриминговых сервисов, облачных платформ и иже с ними. Долгая история!
То, что после постмодерна, некоторые называют метамодерном. Классическая культура была красивой, ясной, монументальной, о Боге или жизни и любви. Это Бах и «Страсти по Матфею» но это и «Кармен» и страсти в буквальном их смысле. Культура модерна была более ложной, требующей особых знаний от читателя/слушателя, она была о борьбе с Богом, смерти и о человеке. Это Марсель Пруст или Кафка, это Прокофьев, если говорить о музыке. Возможно это Венская школа. Постмодерн был разрушением классики и модерна, деконструкцией, он был хаотичным, кратким, он был об отсутствии Бога, ничтожности жизни и смерти. Ничто не важно, ничто не ново. Нового ничего не скажешь. Это хип-хоп, панк-рок, это Пелевин. Егор Летов. Это разрушение и повторение. Это и в 1990-е всем смертельно надоело. Постмодерн был «последней станцией» культуры, моментом ее смерти. Культура умерла. Метамодерн – это такое состояние постсмертия культуры, ее загробная жизнь.
На обломках деконструированного мира выросла тенденция возврата к архаике, к первоначальному - но «колеблющаяся». От крайности к крайности. Такое вот посмертие, финальная точка стабильности. С одной стороны – двухчасовые монументальные пунцово-серьезные полотна, вновь о Боге, душе, любви и вечности, такой гомеровский эпос. Почему? Потому что общество устало от деконструкции постмодерна и хочет чего-то серьезного. С другой – короткие двухминутные клиповые музыкальные картиночки, полностью склееные, на заезженные аккорды и с примитивными аранжировками о первой любви или первом кредите. Почему? Потому что общество хочет быть сопричастным тому, что слушает. «Я слушаю такую музыку, которую сам могу написать». И это другой полюс архаики. И вот черта маятника – это когда эти две противоположные вещи существуют одновременно, попеременно. Не рождая ничего принципиально нового.
Вот примерно это же будет с металлом – с одной стороны, максимально примитивные двухминутные треки (не альбомы, а синглы) об актуальной политике или каких-то бытовых вещах для стриминговых сервисов. Уход от альбомов в пользу максимально короткой формы в соответствии с площадкой, уход от сложных смыслов и аранжировок, все максимально доступно. Сопричастно слушателю. С другой – монстры с двадцатиминутными композициями во многочасовых альбомах со сложной структурой на шумерский/античный сюжет, например, с отсылками к классической музыке и литературе, архаичные и с монументальными сюжетами. Разумеется, не для стриминговых сервисов. И желательно очень маленьким тиражом на CD.
Конкретно в случае Black Metal’а, который не только музыка, но культ, нужно добавить сегмент групп ритуально воспроизводящих 80-90-е, во всех аспектах. И это никуда не денется.
В техническом плане – больше использования разнообразных инструментов, более сложные и «правильные» гармонии и мелодии (помогают нейросети и программы для композиторов). Лучше звук – студийное качество теперь доступно даже в маленьком городе. Не считая тех, кто делает звук плохим специально, конечно.
Метамодерн – это когда каждый может сделать то, что он хочет. Проблемы реализации идеи перестают быть актуальными. Хочешь записать альбом с еврейской струнной псалтирью, но нет средств? Скачай ее да пиши – технологии уже позволяют делать синтетику достаточно аутентичной по звуку. Хочешь качественный звук? Теперь его могут дать за копейки почти в любой студии. Нужен конкретный тембр вокала? Соцсети помогут найти кого нужно. Не можешь составить гармонию, но очень хочется? Помогут всевозможные Orb Composer’ы. То есть проблема реализации вообще уже не стоит, стоит проблема выбора, что именно творить. Проблема замысла. Она более серьезна. С замыслами в XXI веке беда - мир рассыпается так, что его не соберешь. И об этом тоже - Fikcia Erao.
